Эта хорошо аргументированная трёхчастная теория хорошо проясняет основную цель масштабной гибридной войны: "разрушить многополярные транснациональные связующие проекты через провоцирование внутренних конфликтов самоосознания (этнических, религиозных, политических и так далее) в ставшем мишенью транзитном государстве".

БРИКС — крайне неприятный термин/концепция в оси Кольцевой/Уолл-Стрит — суждено оказаться в числе первых мишеней гибридной войны. По массе причин. И среди них: стремление торговать и вести коммерческие дела в собственных валютах, в обход американского доллара, создание Банка Развития БРИКС, объявленное движение к Евразийской интеграции, символизируемое ныне  возглавляемыми Китаем новыми Шёлковыми путями — или "Один пояс, один путь" по официальной терминологии — и возглавляемым Россией Евразийским Экономическим Союзом.

Это означает, что гибридная война рано или поздно ударит по Центральной Азии, причём Киргизия, основная лаборатория для экспериментов "Исключительностана" с цветными революциями — просто идеальный кандидат.

Как оказывается, гибридная война весьма активно идёт на западных границах России (Украина), но находится в зародышевом состоянии в Синьцзяне, на Дальнем Западе Китая, каждое движение в котором Пекин контролирует, словно ястреб. Гибридная война уже использовалась для воспрепятствования решающему гамбиту Трудопроводистана, строительству "Турецкого потока". И будет в полном мере применена для прерывания Балканского Шёлкового пути — важного для всеобъемлющей торговли/коммерции Китая с Восточной Европой.

Поскольку БРИКС — единственная настоящая сила, противодействующая "Исключительностану", необходимо разработать стратегию для каждого из основных игроков. Против России было брошено всё — от санкций до полной демонизации, от налётов на её валюту до войны нефтяных цен, включая даже (жалкие) попытки начать цветную революцию на улицах Москвы. Для более слабых узлов БРИКС будет разработана более  изощрённая стратегия. Что приводит нас к многокомпонентной гибридной войне, как в случае с нынешней масштабной политико-экономической дестабилизацией Бразилии.

В инструкциях по НВ получение влияния на субъективные оценки многочисленного "свободного от обязательств среднего класса" на пути к успеху представляется существенным, чтобы это люди обратились против своих политических руководителей. Процесс осуществляется всеми способами от "поддержки повстанчества" (как в Сирии) до "расширения недовольства с помощью пропаганды, политических и психологических воздействий по дискредитации государственной власти" (как в Бразилии). Кроме того, по мере роста возмущения следует "интенсифицировать пропаганду; психологическую подготовку населения к мятежу". Вот это и есть, по сути, бразильский вариант.

Нам нужен наш собственный Саддам

Конечная цель стратегии "Исключительностана" обычно в слиянии цветной революции и НВ. Но бразильское гражданское общество и полная жизни демократия были слишком сложны для жёстких актов НВ, вроде санкций или R2P  ("ответственности по защите").

Не удивительно, что Сан-Паоло  стал эпицентром гибридной войны против Бразилии. Сан-Паоло, самый богатый штат Бразилии, а также экономическая/финансовая столица Латинской Америки, — ключевая точка в тесно переплетённой национально/международной структуре влияния.

Глобальная финансовая система с центром на Уолл-Стрит — фактически управляющая всем Западом — просто не может позволить в полной мере национального суверенитета такому крупному региональному игроку, как Бразилия.

"Бразильская весна", поначалу, была практически невидимой, явлением исключительно в социальных СМИ — точно как в Сирии в начале 2011 года.

Затем, в июне 2013-го Эдвард Сноуден сделал достоянием гласности печально известную шпионскую практику АНБ. В Бразилии АНБ занималась только "Петробрас". И внезапно, как гром средь ясного неба, региональный судья Серджио Моро, основываясь на единственном источнике — операторе обмена валюты на чёрном рынке — получил доступ к массе главных документов "Петробрас". До сих пор двухлетнее расследование коррупции под названием "Автомойка" (Car Wash) не дало ответа, откуда они столько узнали о том, что окрестили "преступной ячейкой", действующей внутри "Петробрас".

Что здесь важно, так это то, что modus operandi цветной революции — борьба против коррупции и "в защиту демократии" — уже проявился. Это был первый шаг гибридной войны.

"Исключительностан" ввёл понятия "хороших" и "плохих" террористов, развязавших опустошение по всему "Сираку", а в Бразилии появились "хорошая" и "плохая" коррупция.

К тому же "Викиликс" раскрыл, как "Исключительностан" сомневался, что Бразилия может разработать ядерную подлодку — вопрос национальной безопасности. Как строительный конгломерат Odebrecht становился глобальным. Как "Петробрас" самостоятельно разработал технологию извлечения ресурсов из солевых месторождений — крупнейшее открытие в области нефти в начале 21 века, куда не допустили "Большую нефть", и сделал это ни кто иной, как Лула.

Затем в результате разоблачений Сноудена администрация Русефф потребовала, чтобы все правительственные агентства для технологического обслуживания пользовались государственными компаниями. Это означало, что компании из США за два года потеряют до  $35 миллиардов доходов, поскольку будут лишены бизнеса в седьмой по величине экономике мира — как выяснила исследовательская группа Information Technology & Innovation Foundation (ITIF).

Будущее создаётся сейчас

Движение к гибридной войне в Бразилии не имеет отношения к политическим "правым" или "левым". В основном к  ней подталкивали нескольких богатых семей, которые управляют страной; покупают крупные группы в Конгрессе; контролируют ведущие СМИ; ведут себя, как владельцы плантаций 19 века (рабство всё ещё пронизывает все социальные отношения в Бразилии); и придают законность всему этому с помощью большого количества приличных, хотя и фальшивых традиций.

Они дали сигнал к мобилизации среднему классу.

Социолог Джесс де Суза определил феномен фрейдовского "удовольствия от подчинения", при котором бразильский средний класс — его крупные группы ныне требуют смены режима — имитировал жизнь немногих богатых, будучи безжалостно эксплуатируемым с помощью массы налогов и заоблачных процентных ставок.

Богатый 0,0001% и средний класс нуждались в ком-то Другом, кого можно демонизировать — в стиле "Исключительностана". А что может быть лучше для судебно-полицеско-медийного комплекса старой компрадорской элиты, чем фигура "Саддама Хусейна из тропиков" — бывшего президента Лулы!

Ультра-правые "движения", финансируемые нечистоплотными братьями Кох вдруг возникли из ниоткуда в социальных сетях и уличных протестах. Подавая пример команде  "Автомойки", бразильский генеральный прокурор посетил Империю Хаоса, чтобы передать из рук в руки информацию о "Петробрас", которая могла посодействовать возможным официальным обвинениям Департамента Юстиции.

"Автомойка" и — крайне коррумпированный — бразильский Конгресс, который теперь будет обдумывать возможный импичмент президента Русефф, проявили себя, как неразличимые.

К тому моменту сценаристы были уверены, что социальная инфраструктура для смены режима уже была вмонтирована в критично настроенные антиправительственные массы, что позволяло расцвести цветной революции махровым цветом. Путь к мягкому перевороту был проложен — и даже без того, чтобы прибегнуть к смертоносному городскому терроризму (как на Украине). Проблема была в том, что если мягкий переворот провалится — а ныне это кажется по меньшей мере возможным — будет очень сложно перейти к жёсткому перевороту с помощью НВ в пиночетовском стиле против осажденной администрации Русефф, то есть, наконец-то проведя полномасштабную гибридную войну.

На социально-экономическом уровне "Автомойка" могла бы быть полностью "успешной", если бы продублировалась смягчением бразильских законов, регулирующих разработку нефти, открыв её для крупных американских нефтяных компаний. И параллельно надо было разнести вдребезги все программы социальных расходов.

Вместо этого произошло то, что происходит сейчас — прогрессивная мобилизация бразильского гражданского общества против белого сценария переворота/мягкого переворота/смены режима. Главные действующие лица в бразильском обществе теперь заняли твёрдую позицию против импичмента президента Русефф, от католической церкви до евангелистов, работающих профессоров университетов, как минимум 15 губернаторов штатов, массы рабочих профсоюзов и работников "неофициальной экономики", актёров, ведущих интеллектуалов, юристов, подавляющего большинства адвокатов и — последнее, но отнюдь не по значимости — "глубинной Бразилии", которая законно выбрала Русефф 54,5 миллионами голосов.

Всё это не закончится, пока в Верховном Суде Бразилии запевает некий толстяк. Что ясно — что независимые бразильские учёные уже закладывают теоретическую основу изучения  "Автомойки" не как просто массового анти-коррупционного движения, а как неоспоримого примера геополитической стратегии "Исключительностана", применённой в сложной глобализованной обстановке, с доминированием информационных технологий и социальных сетей. Все развивающиеся страны должны быть наготове — и выучить соответствующие уроки, поскольку Бразилию необходимо проанализировать, как неоспоримый пример "мягкой гибридной войны".